5 причин, почему «Твин Пикс» — великий сериал

Ровно 30 лет назад, 8 апреля 1990 года, вышла первая серия «Твин Пикса» — сериала, который без преувеличения изменил мир. Пройдемся по улицам любимого города и напомним, почему он так любим.
Феномен «Твин Пикса» можно описать миллионами разных способов — заходя через главную улицу, прокрадываясь дворами или даже обозревая его ландшафт с высоты птичьего полета. Большинство из этих маршрутов будут банальны, как и ключевая для любого важного (да и проходного) произведения мысль: у каждого свой «Твин Пикс».

Возможно, секрет обаяния сериала Дэвида Линча и Марка Фроста в соединившемся пучке мифологий (хотя «Охотники за привидениями» не рекомендовали «скрещивать лучи»). Мифология самого сериала, которая растет и множится за счет выхода новых серий, побочных книг и исследований, зрительских теорий, народного творчества и разного рода последователей. Мифология современного телевидения, которое на стыке тысячелетий нашло в себе новые силы дать пинка под зад кинематографу и отвоевать у него существенный кусок зрительского внимания и уважения. Наконец, мифология самого Дэвида Линча, чьи сновидческие кинематографические прогулки по американскому пригороду (и не только) соединились в «Твин Пиксе» с космогонической энергией телевидения 1990-х (и потом 2010-х), чтобы сотворить странный новый мир. Дикий, но симпатичный.

Тем не менее формат тоста подразумевает соединить эти дежурности в небольшую прочувствованную речь. За здоровье молодых! То есть — долгих лет Твин Пиксу. Уже 20 лет мы живем в эпоху «золотого века» телевидения; то ли вторую, то ли третью — тут хроникеры путаются. Первый Golden Age случился после войны: в 1950-е телевидение укрепило свои позиции, начав экспериментировать с более сложным и серьезным материалом. «Твин Пиксом» 1950-х была, пожалуй, «Сумеречная зона» Рода Серлинга — альманах мистических и научно-фантастических историй об экзистенциальных поисках человечества. Шоу повлияло на целый сонм режиссеров и авторов — от Фрэнсиса Форда Копполы до Ричарда Келли, — и его дважды возрождали или перезапускали в довольно символичные для индустрии моменты. Первый раз — в середине 1980-х, период, который иногда классифицируют как второй «золотой век» телевидения. В него попадают и сериалы начала 1990-х вроде «Диких пальм» или сегодняшнего юбиляра. Третье возрождение предпринял в прошлом году Джордан Пил — режиссер «Прочь» и «Мы». Его уже можно отнести к так называемому пику ТВ, нынешнему периоду перепроизводства контента, которое стало следствием хорошей жизни благодаря третьему «золотому веку» — стартовавшему на подступах к нулевым благодаря «Сексу в большом городе» (1998-2004), «Клану Сопрано» (1999-2007), «Прослушке» (2002-2008) и другим уже классическим шоу.
Вся эта мифология важна при разговоре о «Твин Пиксе», так как он сам напрямую работает с телевизионной «сумеречной зоной», другим измерением, являясь одновременно мистической мыльной оперой, в которой персонажи смотрят «мыло» настоящее, а также репортажем из американского бессознательного. Вигвама, где хранится вытесненное об американской действительности: городские легенды о смерти Кеннеди (видео убийства впервые показали по телевизору в 1975 году), вынесенная за скобки телевизионных сюжетов сексуальная жизнь, насилие, криминал и наркотики, ужасы истории. Все это обретает фантасмагорическую форму в сериале, который будто бы скроен по законам бестолкового жанра, но соединяет на экране выхолощенную реальность американского ТВ со снами о реальности подлинной будто бы задремавшего зрителя. Впоследствии все это прорвется на кабельное и стриминговые сервисы: жестокие убийства, мир криминала, запутанные семейные отношения и сложный быт коренных американцев. «Твин Пикс» знакомил зрителя с газетной повесткой, не прибегая к публицистическим языку и интонации. И этим, конечно, не исчерпывался. Но почву для современного раздолья тоже подготовил. После окончания «Твин Пикса» в июне 1991-го его слава только укреплялась. Несмотря на то что Линч покинул шоу почти на весь второй сезон, сняв первые эпизоды и вернувшись лишь к финалу, а продюсеры вынудили шоураннеров назначить убийцу Лоры Палмер, чтобы зрители не ломали напрасно голову и не теряли интереса к сериалу. Через год режиссер снял фильм-приквел «Твин Пикс: Огонь, иди со мной» (или «Сквозь огонь»), на протяжении нескольких десятилетий «Твин Пикс» оказывался в числе лучших сериалов всех времен и, конечно, многократно цитировался (как всегда — в «Симпсонах», но не только), а также получил ораву идеологических последователей — от «Секретных материалов» (1993-2002) до «Остаться в живых» (2004-2010), от «Гравити Фолз» (2012-2016) до «Оставленных» (2014?2017), от «Фортитьюда» (2015) до «Сосен» (2015-2016).
История убийства молодой девушки Лоры Палмер (Шерил Ли), которое расследует сосредоточенный на себе, мистических вибрациях и горячем кофе агент ФБР Дейл Купер (Кайл Маклахлен), продолжала будоражить не только зрителей, но и массовую культуру. Визуальная вязь (чего только стоит узор ковра в вигваме), задорно-мистическая атмосфера, исключительно фактурные персонажи, завораживающая заглавная композиция Анджело Бадаламенти — все это стало поводом для народного творчества: от фанфиков и подражаний до нескончаемого количества артов и музыкальных произведений. Например, культовая группа Xiu Xiu записала альбом Twin Peaks Ambien (2015), состоящий из звуков легендарного городка, а через год они выпустили пластинку с говорящим названием Plays the Music of Twin Peaks.

Сложно представить более могущественный культ, чем у «Твин Пикс», хотя некоторые из его «поклонников» даже не смотрели сериал, а заражались отголосками местной атмосферы и восторгами фандома. Потому продолжение шоу, вышедшее в 2017 году и значительно отличавшееся по манере от первых двух, не сыскало тех поразительных рейтингов, что «оригинал». Но это другая история. До «Твин Пикса» Дэвид Линч снял четыре полнометражные картины, в том числе завороживший Стэнли Кубрика дебют «Голова-ластик» (1977) и могучую вуайеристскую сказку «Синий бархат» (1986). Тем не менее две картины, претендующие на статус его opus magnum, вышли позже — и явно не без влияния телевизионного опыта. «Малхолланд драйв» (2001) и «Внутренняя империя» (2006) демонстрировали сложно устроенный мир Линча радикальнее, чем прошлые проекты. И пиком этой радикальности можно считать третий сезон «Твин Пикса», вышедший в 2017-м.

Возрождение сериала позволило режиссеру не треножить фантазию хронометражем в два-три часа, а создать полноценную вселенную, где космический потенциал сюжетов-снов выплескивается через край. Если «Твин Пикс» 1990-х стал вместилищем идей и придумок Линча того периода, где чувствуются отголоски всех его предыдущих работ, то третий сезон вместил в себя всего Линча, став «Внутренней империей» без границ: начиная от буквальных цитат и заканчивая обилием камео — любимых музыкантов и даже покойных артистов, которые «снялись» в сериале при помощи компьютерной графики или кадров из предыдущих сезонов. Почти каждый эпизод серии сопровождался посвящением кому-то из покойных друзей режиссера — например, Дэвиду Боуи. Так «Твин Пикс» стал не только мозаикой из прошлых фильмов Линча и кладезем его видений и ощущений от современности, но и путешествием в смерть — туда, куда раньше сериал предлагал только заглянуть через темные глаза Боба или загадочные зеркала. В финале «Твин Пикса» Лора Палмер прошептала на ухо агенту Куперу, что им суждена встреча через 25 лет. На протяжении этого времени фанаты ждали продолжения, полагая, что в детище Линча и Фроста не может быть случайных фраз — и эта обещает новый визит в Твин Пикс. Большая надежда то затухала, то вспыхивала вновь, слухи о возрождении шоу циркулировали часто и уже превратились в легкий способ взбудоражить общественность, но в 2013-м действительно начались переговоры между Линчем и кабельным каналом Showtime, который оказался готов осыпать режиссера золотом, чтобы продолжить хит ABC. Процесс пошел в 2014-м — и земля замерла в ожидании. По слухам — процесс тормозился из-за бюджета, который запросил Дэвид Линч (второй причиной может быть тотальная авторская свобода, которую режиссер ожидаемо требовал после ситуации со вторым сезоном шоу).
Третий сезон опоздал к 25-летию и вышел в 2017-м. Вместо заявленных девяти серий получилось 18 — и многие поклонники продолжения (а хватает и тех, кто недоволен новой авторской интонацией) называют третий сезон исключительно 18-часовым фильмом, пытаясь отмежевать его от сериального медиума. Внешне это действительно больше не пародия на мыльную оперу в декорациях сельского ночного кошмара, а затянувшийся трип по Америке с ее тайнами, мрачным прошлым и безумным настоящим, которое пытается найти вход в другие измерения. На абсурдной посюсторонней реальности, для которой старый «Твин Пикс» — что-то вроде альтернативной истории, воспоминания о былом, Линч и заостряет внимание, выпуская агента Купера из Черного вигвама в образе балды Дагги. Сюжет развивается прихотливо, без игры по каким-либо правилам, каждый эпизод заканчивается концертом в баре, а восьмой эпизод — авангардистская серия о зарождении американского зла под «Плач по жертвам Хиросимы» покойного Кшиштофа Пендерецкого, питающаяся энергией зари кинематографа, — стал одним из главных кинематографических откровений 2017-го.
Если любителей лампового «Твин Пикса» с ламами и вишневым пирогом этот сезон и разочаровал, то подлинных ценителей поэтики Линча — ровно наоборот. «Твин Пикс» вновь стал сериальным событием, закрепив за многосерийными произведениями право не существовать в привычном телевизионном тайминге. Этот жест, не смазанный игрой в поддавки, правда, не оценили — и рейтинги сериала оказались, мягко сказать, не выдающимися. Зато мир «Твин Пикса» вновь (и уж точно навсегда) оказался вписан в историю кино и телевидения. Приятный бонус: короткий разговор о пирогах и кофе. Обаяние первых сезонов «Твин Пикса» и Дейла Купера в частности включало в себя умение наслаждаться жизнью. Уже заставка сериала показывала неспешное течение провинциального бытия, а пристрастие агента ФБР к кофе и сладкому (а полицейских — к пончикам) правильно расставляло приоритеты: борьбе со злом — свое время, а маленькие радости — по расписанию.
В западных фильмах и сериалах повседневная необязательная еда вообще редко допускается в кадр: ритуальные семейные посиделки за ужином, спешный завтрак, важные встречи в ресторане — все это нагружено символическим ворохом, который заставляет людей питаться в кадре. Съемки таких эпизодов стараются минимизировать по техническим причинам (звякающая посуда способна запороть записанный с площадки звук), но есть, быть может, и метафизическая. Еда в кадре напоминает о течении времени, о будничных сиюминутных потребностях, которые свидетельствуют о неизбежном износе человеческого организма. Линч никогда не опасался этой стороны реальности, подмигиваниями и хохмами призывая оттягиваться по полной. После финала (теперь уж окончательного?) «Твин Пикса» становится понятно почему. Дайте вишневый пирог и чертовски горячий кофе. Смерть, иди за мной.